Дело о длинноногих манекенщицах [= Дело о дочери мертвеца ] - Эрл Стенли Гарднер

Это обстоятельство вызвало у Перри Мейсона тревогу. ГомерГарвин, известный коммерсант, ведущий торговлю подержанными автомобилями, иСтефани одно время были в самых близких и дружеских отношениях. По-видимому,недавняя женитьба Гарвина послужила поводом только для прекращения их романа,но нисколько не помешала им остаться близкими друзьями.

Когда известный адвокат обратил внимание Гомера Гарвина нато, что жизнь Стефани находится под угрозой, Гарвин немедленно достал свойревольвер и предложил передать его мисс Фолкнер для самообороны. Перри Мейсонодобрил эту идею, взял револьвер и хотел проверить, исправен ли механизмспуска. Он оказался исправным… Результатом этого эксперимента явилось нервноепотрясение у служащих мистера Гарвина, а также глубокая борозда на полированномстоле, не говоря уже о сильном смущении нашего прославленного адвоката.

Поскольку краска очень редко появляется на лице Мейсона, этоэпохальное явление было по достоинству оценено осведомленной и понимающейаудиторией.

Однако, как говорится, все хорошо, что хорошо кончается, апоскольку полиция до сих пор еще не сумела установить, не является ли этотревольвер, из которого произведен выстрел и который был найден в комнатеСтефани Фолкнер, вещественным доказательством по делу об убийстве, то мы радысообщить – достаточно взглянуть на стол Гомера Гарвина, чтобы найти исчезнувшуюпулю.

Можно было предположить, что владелец заведения по купле ипродаже подержанных автомобилей поспешит заменить поврежденный стол, но теперьнам стало известно, что он решил сохранить его в своей конторе как своего родаприманку, поскольку целый ряд покупателей изъявили желание осмотреть эту«достопримечательность».

Едва Мейсон закончил читать, как на столе у Деллы Стритзазвонил телефон.

– Алло! – сказала Делла и кивнула шефу. – Это Пол Дрейк.Идет к нам.

– Ничего не слышно о Гомере Гарвине? – спросил Деллу Мейсон,когда она положила трубку.

– О старшем или о младшем?

– Об обоих.

– Младший звонил. Он стал необычайно популярен и сумелпродать пять автомобилей людям, которые специально зашли к нему полюбоваться наизуродованный стол.

– С него причитаются комиссионные, – улыбнулся адвокат. –Стефани Фолкнер не звонила?

– Нет.

– Странно…

– Может быть, она поздно встает.

Мейсон нахмурился.

– В таком случае давай разбудим ее. Звони. Делла Стрит снялатрубку телефона.

– Герти, позвони, пожалуйста, в «Полярную звезду». Мы хотимпоговорить со Стефани Фолкнер.

Пока она ждала соединения, раздался условный стук в дверьПола Дрейка. Мейсон встал из-за стола и впустил детектива.

– Она не отвечает, шеф, – доложила Делла.

– Передай, пусть продолжает вызывать, – велел Мейсон. –Привет, Пол! Что новенького?

– У Джорджа Кассельмана, – ответил Дрейк, – было двесудимости: одна – за сводничество, другая – за вымогательство. Он был убитмежду семью и одиннадцатью тридцатью в четверг вечером выстрелом из револьвератридцать восьмого калибра. В упор. Так называемое контактное ранение. Ты знаешь,что медики понимают под этим. Дуло приставляется к телу человека, и пуля неможет не попасть в него. При этом газы, образующиеся при выстреле, попадают врану и вызывают сильное разрушение организма.

– Кто-нибудь слышал выстрел?

– По-видимому, нет. В таких случаях звук бывает оченьприглушенным, как хлопок.

– Следовательно, никто не слышал выстрела?

– Решительно никто.

– Что еще, Пол?

Но Дрейк не успел ответить на вопрос, потому что на столе уДеллы зазвонил телефон.

– Алло! Да, он здесь. – Повернувшись к Полу, она сказала: –Это из твоей конторы. Говорят – очень важно.

Дрейк взял трубку.

– Да… – выслушал, что ему сказали, потом выругался: – Чертпобери! – Опять помолчал. – Они в этом уверены?.. О'кей.

Он бросил трубку и с минуту стоял молча, не в силахвыговорить ни слова.

– Ну? – спросил Мейсон нетерпеливо.

– Сообщили такое, что еще никому, кроме полиции, поканеизвестно.

– Так в чем же дело?

– Пули, выпущенные из револьвера, изъятого у СтефаниФолкнер, в точности соответствуют той, которая убила Джорджа Кассельмана.

– Какого револьвера? – переспросил Мейсон.

– Как какого? – удивился Дрейк. – У нее изъяли только одинревольвер. Тот, который ей дал Гарвин.

Мейсон ничего не ответил. Лишь по сузившимся зрачкам глазможно было догадаться, что он очень обеспокоен.

– Это означает, – продолжал Дрейк, – что у тебя былревольвер, из которого была выпущена фатальная пуля, а также та, что попала встол Гарвина-младшего. Естественно, полиция сразу решила, что это твой очереднойтрюк, чтобы сбить их с толку. Сейчас у них в руках молодой Гарвин, и ониобрабатывают его, пытаясь добиться от него признания в том, что это тыподбросил в ящик его стола орудие убийства. Во всяком случае, первоначально онитак считали.

– А теперь так не считают? – спросил Мейсон ровным голосом.

– Вроде бы нет. Во всяком случае, сейчас у них на приметежена младшего. Они выяснили, что она долго подвизалась в Лас-Вегасе в самыхразных ролях, включая стриптиз. Между прочим, знакома с Кассельманом, правда,неизвестно, насколько хорошо. Полиция нашла в ее записной книжкенезарегистрированный телефон Кассельмана. Кассельман шантажист, а она толькочто вышла замуж. Так что выводы напрашиваются сами собой… Полиция решила, чтоистория с выстрелом в конторе Гарвина-младшего – твой чертовски ловкий ход,чтобы запутать экспертов. Полиция, конечно, не в восторге от этого. И окружнойпрокурор будет несказанно рад, если сможет вывести тебя на чистую воду. Онперевернет все вверх дном, чтобы раздобыть доказательства твоей виновности.

Мейсон взглянул на Деллу.

– Скажи Герти, чтобы немедленно звонила Гарвину-младшему.Если его нет на месте, пусть передаст, чтобы он сразу связался со мной, кактолько появится.

Адвокат вышел из-за стола и стал крупными шагами меритькабинет. Вдруг он резко остановился и, повернувшись к Полу, сказал:

– Пол, мне необходимо знать, что происходит? Разузнай, чтособирается предпринять полиция. Насколько можно, конечно. Допрашивала ли онаСтефани Фолкнер с Гарвином-младшим. Слава Богу, что старший находится запределами штата. Им придется немало попотеть, пока они сумеют заполучить его.Вообще все это дело очень странное и непонятное.